Как я решил умереть

#Мнение

Как я решил умереть.

Вчера я наступил на гвоздь.

Когда пришел домой, жена сказала: «Дорогой, может быть, в больницу?»

«Какая больница! — ругался я, — Что я, не мужик, что ли — по любому поводу в больницу мотаться? Залью спиртом и само пройдет». Жена попробовала настоять, но я-то сказал, как отрезал. Сам знаю, как мне лучше. Следующая пара дней прошла спокойно, но на третий наступать на ногу стало еще больнее, а дырка от гвоздя начала темнеть.

— Быстро в больницу, — засобиралась жена.

— Цыц, женщина! — прикрикнул я, тем не менее, и сам полный самых мрачных прогнозов. — Я всегда пользуюсь услугами только одного врача, знаешь ведь. А на дежурстве его сегодня нет.

На этот раз жена не отстала. Спрашивала, когда врач заступит на смену, чем так отличается, нельзя ли поторопиться. Мозги мне делала, в общем, но я стоял на своем — чего копошиться лишний раз...

На пятый день стало ясно, что это гангрена. Мы поняли это сразу, когда увидели то, что произошло с моей ногой за ночь, а уж после пяти минут, проведенных в гугле, сомнений не осталось никаких. Жена заплакала. Я закурил.

То, что ногу придется резать — это ясно. Но быть инвалидом я не хочу. Я всегда себе говорил: лучше смерть, чем жалкое существование с безобразными культями! Так я и решил умереть. Планов на жизнь у меня далеко идущих не было, так чего терять? Ну, помру — зато как мужик, героически страдая!

И с этого момента все стало красочнее. Вообще, когда знаешь, что скоро умрешь, люди кажутся добрее, еда — вкуснее, цвета ярче… меня это очень затянуло. Я понимал, что если избавлюсь от ноги, то все станет серым, как раньше. И я этого не хотел.

Жена пыталась зайти ко мне с разных сторон. Уговаривала пару дней, потом на время сдала позицию, затем снова взялась за свое, на этот раз пытаясь поддеть оскорблениями, мол, я ничтожество и сдался, как не мужик. Потом снова плакала, успокаивалась и отступала. Как будто забывала об этом на какое-то время. Иногда я сам срывался и долго и на повышенных тонах объяснял ей, почему я не хочу ампутации. Я не хотел в прежний мир, ведь этот, яркий и ласковый, был так прекрасен. Я сдался — и я знал об этом, и гордился, как капитан тонущего корабля.

Как-то мы поссорились и долго не разговаривали. В это время ко мне зашел мой друг Вовка. С Вовкой мы дружим уже пятнадцать лет. Вовка пришел и поставил водку на стол. Я, конечно, решил похвастаться гангреной: штанину задрал, показывать… а тот как отшатнется! Да как побелеет! Да как скажет: «Брат, ты в полном дерьме. Ну-ка, ехала в больницу. Сам отвезу». И под локоть меня, под локоть.

А я тут и призадумался: Вовка — лицо компетентное, в жизни знает толк. Коли говорит, в больницу надо… так ли уж плохо — быть инвалидом? Что я сейчас хромаю, а что потом буду. А потом и вовсе протез поставлю. Настоящий герой — гангрену пережил! И правда, ехала!

Еду вот теперь из больницы с отпиленной ногой и думаю: всем бы таких друзей, вот, с кем не пропадешь!

*Орфография и пунктуация автора сохранены

#БГМУ #Уфа