Мы публикуем материалы по истории Школы-студии МХАТ - тексты и уникальные фотографии из нашего раритетного «Семейного альбома», изданного в 2013 году к 70-летию Школы.
Сорок четвертый курс Школы-студии МХАТ 1990 года выпуска. Знаменитый курс Олега Табакова, из него вышли: Ирина Апексимова, Алексей Бурыкин, Ирина Гордина, Ирина Гуркина, Юрий Екимов, Лия Ельшевская, Роман Кузнеченко, Марина Колесниченко, Юрий Кочнев, Владимир Машков, Евгений Миронов, Нина Мужикова, Валерий Николаев, Дмитрий Столбцов, Алена Хованская, Сергей Шенталинский, Филипп Янковский и др. О курсе вспоминает Евгений Миронов.
ЕВГЕНИЙ МИРОНОВ: "Я в Школу-студию пошел из-за Олега Табакова. Увидел в городке Татищеве Саратовской области, где я жил, передачу, в которой в Школе-студии сидели ребята и здорово размышляли о театре, причем Табаков смо- трел на них как-то особенно... Я помню свое ощущение совершенно нового для меня мира, когда можно говорить, что хочется, делать что-то свое. Поэтому ехал я только к Табакову, больше никуда не заходя. Мне было восемнадцать лет. Я надеялся, что Табаков клюнет на то, что я из Саратова, как и он, и глаз его блеснет слезой, и он распахнет объятия и скажет: «Ой, конечно, проходите, учитесь, вот вам стипендия». Но этого ничего не произошло, и поступил я благодаря одной секунде чего-то такого в моем выступлении, на что экзаменаторы обратили внимание.
Мы очень много работали: даже не заметили развала страны. Мы так хотели учиться и так боялись, что нас могут выгнать, что только работали. Мы поставили «Матросскую тишину» – пьесу Галича, которая была под запретом. Наши коллеги по другим курсам смотрели на нас с изумлением: неужели это возможно?! Никто не мог поверить в то, что это возможно, кроме Табакова. Когда начали репетировать, то все ужасно завидовали Машкову, который получил роль отца Давида. А Володя до этой роли «плейбоил», донжуанил немножко на курсе, и вдруг – такая роль. Это, конечно, было прозрение Табакова. Вова сутками искал грим. Он курил и пеплом делал себе какие-то синяки... Для нас было открытие, как Володя сделал эту роль. А я тогда играл Мальчика на полке, это уже потом мне дали Давида. Мы сделали спектакль, сыграли в Москве, повезли его в Америку, во Францию, и везде принимали «на ура». Америка была первой в моей жизни заграницей. Мы все сошли там с ума. Учились в Джульярде, школе, которую окончил Де Ниро. У нас был степ-класс, джаз-класс, что-то еще прекрасное. И мюзиклы! И Нью-Йорк – этот ужас, разврат, блеск...
Тогда в нас, в студентах, не было шелухи, которая накапливается ролями, жизнью, а была какая-то... в общем, как Табаков говорит, «ртом солнце как будто съел». Была в нас вера и солнечное ощущение жизни: «ааааа!!!!!!» – и умереть. Школа нам дала ощущение абсолютного внутреннего братства и очень мощное развитие – благодаря Табакову и Ефремову, конечно. Что бы ни говорили, на мой взгляд, Ефремов дал мощное развитие делу Художественного театра, он не дал ему умереть окончательно. Театру, группа крови которого передается моментально. И не истребляется потом. Эта группа крови учит, что нельзя врать на сцене, нельзя ни секунды. С первого шага в Школе-студии МХАТ я это испытал на себе. Я играл этюд про влюбленного человека. Открыл дверь, а Табаков закричал: «Стоп!» Шок. Когда он поднимал голос, то все готовы были умереть. Он сказал: «Неправда, так влюбленный человек открывать дверь не может». То есть правда – она еще до входа должна быть. И это очень важно.
Когда мы с Табаковым стали работать вместе на сцене, выяснилась грандиозная вещь про него: он дает понять, что на сцене он такой же, как ты, не педагог – ученик, а два актера. А как педагог он был очень жесткий с нами, но другого выбора нет в этом деле, потому что исход профессии очень жестокий, и судьбы страшные, мало кто в профессии остается. Табаков же не только актерское мастерство нам преподавал, он нас формировал как людей. Конкретными своими поступками, тем, что он нам одежду и обувь привозил, например.
Все у нас тогда было заточено под работу, но это был праздник. Например, меня ввели в «Так победим!». Меня потрясало то, что я на одной сцене с Калягиным, Смоктуновским, который один раз там играл, Богатыревым! Мы очень сильно переживали ситуацию раздела МХАТа. Мы же бредили Ефремовым. Табаков был в молодости на него похож, мы на Табакова. У них есть одна общая черта: они до сумасшествия влюблены в артистов. Табаков нам предлагал реальный шанс стать артистами. Когда мне дали первую большую роль в театре Табакова, я заболел – лежал в больнице, Авангард Николаевич Леонтьев привез меня из больницы в театр, Табаков мне сказал: «Женя, главная роль, надо играть через месяц». А я после операции, я ходить еще не мог как следует. Я этот его поступок никогда в жизни не забуду, потому что он меня нагрузил работой и тем самым вылечил".
Официальный партнер Школы-студии МХАТ - Банк ВТБ