10 октября — день памяти священномученика Петра (Полянского). В день его памяти предлагаем интервью с профессором кафедры общей и русской церковной истории и канонического права, заместителем заведующего Отделом новейшей истории Русской Православной Церкви, доктором церковной истории священником Александром Мазыриным о том, почему фигура святителя Петра так важна для понимания истории Русской Церкви начала XX века.
В 2012 году в издательстве ПСТГУ вышло в свет большое исследование под названием «Кифа: Патриарший Местоблюститель священномученик Петр, митрополит Крутицкий (1862 – 1937)». В основе книги о святителе Петре лежит очерк «Кифа» Михаила Ефимовича Губонина, который составил первое жизнеописание святого митрополита Крутицкого, изданное в ПСТГУ. Расскажите о том, кто такой Михаил Ефимович Губонин, и о том, что еще вошло в сборник «Кифа»?
Михаил Ефимович Губонин посвятил свою жизнь сохранению памяти о подвиге Святейшего Патриарха Тихона и его сподвижников. Хотя Михаил Ефимович не был профессиональным историком (он был художником-оформителем), его вклад в изучение церковной истории Новейшего времени очень значим. Рискуя свободой и даже жизнью, он собирал все, что мог найти, так или иначе связанное с Патриархом Тихоном и деятелями его круга. Среди материалов его архива есть официальные церковные документы, которые в то время тоже нужно было искать, поскольку обычных способов их тиражирования (в первую очередь, периодической печати) в 1920–30 годы у Русской Церкви не было. Даже официальные акты Московской Патриархии зачастую распространялись в виде машинописных или рукописных, заверенных или незаверенных копий, которые расходились по рукам. И Михаил Ефимович собирал все такого рода документы.
Собирал он также и материалы церковной переписки, различные воспоминания, в том числе и сам лично опрашивал, кого мог. Также Михаил Ефимович пытался собрать и то, что публиковалось, в том числе за границей, хотя получить это в СССР было сложно и небезопасно. Все эти материалы он копировал в машинописном виде и аккуратно каталогизировал — он сам себя называл не историком, а каталогизатором.
Как активный участник церковной жизни (в 1920-е гг. он был иподиаконом в Москве и даже присутствовал в таковом качестве на похоронах святителя Тихона), Михаил Ефимович многое лично видел и знал. Поэтому он мог к тому, что собирал, немало добавить и от себя. Собранные материалы он снабжал собственными комментариями — некоторые из них получались очень большими, как, в частности, комментарий о митрополите Петре. Этот комментарий вырос в итоге в целый очерк «Кифа», а фактически — первое серьезное исследование о Патриаршем Местоблюстителе. К большим комментариям у него нередко появлялись дополнительные комментарии. Таким образом его наследие – и найденные им материалы, и то, что он добавлял сам, – разрасталось, и в итоге получилось большое количество томов, из которых самый ценный – это «Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти».
Весь этот архив передан нам в университет наследниками Михаила Ефимовича Губонина. Это неудивительно, поскольку наш ректор, отец Владимир Воробьев, отец Александр Салтыков и отец Александр Щелкачев, будучи еще молодыми людьми, были в своем роде учениками Михаила Ефимовича. Они много с ним общались, именно у него во многом почерпнули понимание нашей церковной истории ХХ века и оценки тех событий. Наш университет является продолжателем дела Михаила Ефимовича, и перед нашим Отделом новейшей истории Русской Православной Церкви стоит задача все эти архивные материалы тщательнейшим образом описать и по возможности опубликовать. Отчасти это уже и сделано.
Когда мы издавали упомянутый очерк «Кифа», то решили сохранить его в том виде, в котором он был написан, хотя, конечно, за прошедшие почти полвека о священномученике Петре было найдено очень много новых сведений. Но когда Михаил Ефимович писал этот очерк, не было даже доподлинно известно, чем кончилась жизнь митрополита Петра. Последние годы жизни священномученик Петр содержался в полной изоляции, и в Церкви практически никто не знал, где он находится, и дату его кончины также никто не знал. Все это стало известно уже в начале 1990 годов, когда открылись ранее секретные архивы госбезопасности.
В то время у церковных историков появилась возможность работать со следственными делами репрессированных священнослужителей, и митрополита Петра в их числе. Именно тогда выяснились все подробности его мученического подвига. Тогда появилось очень много материалов, которыми стало возможно дополнить то, что в свое время написал Михаил Ефимович. В связи с этим мы решили эти дополнения выделить в отдельный очерк, который включен в книгу «Кифа», а также поместить туда и сами новооткрытые рассекреченные материалы следственных дел. Таким образом получилось комплексное издание – очерк Михаила Ефимовича, современный очерк и документальная часть.
Круг Ваших интересов связан с историей Церкви начала ХХ века. Ваши кандидатская и докторские диссертации посвящены внутренним конфликтам в Русской Православной Церкви и преемственности высшей церковной власти. В чем важность этой темы для понимания истории нашей Церкви?
В те годы не было возможности в нормальном порядке сохранять церковно-каноническую преемственность. Нельзя было созывать Соборы, решать на них те вопросы, которые возникали, в том числе вопросы, связанные с высшим церковным управлением.
Так, после кончины Святителя Тихона в 1925 году невозможно было избрать нового Патриарха, как это требовалось. Власти категорически этого не допускали. Возникла довольно сложная ситуация, когда преемственность высшей церковной власти обеспечивалась посредством единоличных завещательных распоряжений. Не все в Церкви это признавали, так как такой порядок был экстраординарным, канонами не предусмотренным. Возникали различные трактовки, звучали обвинения в узурпации церковной власти. Все это происходило в условиях, когда государственная власть всеми силами пыталась разложить Церковь изнутри, провоцировала в ней всевозможные разделения, расколы – и, в общем, преуспела в этом. Ситуация была крайне сложная, и далеко не всем в то время удавалось сохранять ясное церковное видение этой ситуации, понимание, как правильно в ней действовать. На свет появилось большое количество полемических материалов, в том числе и среди выдающихся иерархов того времени.
В основе всего этого лежало разное понимание экклесиологии. В чем главная задача Церкви во время гонений? Что Церковь должна всеми силами пытаться сохранить? В чем она может «подстроиться» под существующую ситуацию? Где пределы допустимого компромисса с богоборческой властью и ее идеологией? Это вопросы не только практические, но и по сути богословские, экклесиологические.
Разбираясь детально в событиях того времени, вникая в позицию наиболее выдающихся иерархов, представителей Церкви, таких как священномученик Петр, мы можем эту экклесиологическую составляющую попытаться увидеть и тем самым извлечь важный урок на будущее. Конечно, в том виде, как тогда, события уже не повторятся. Но то, что Церковь столкнется с новыми испытаниями, да и сталкивается уже, – это никаких сомнений не вызывает. Поэтому очень важно усвоить драгоценный опыт наших новомучеников и исповедников, а для этого надо тщательно изучать историю их времени.
Почему личность митрополита Петра является такой значимой для всей Православной Церкви не только того времени, но и сейчас?
Он возглавлял Русскую Церковь в тяжелейшие для нее годы, в период самых ожесточенных гонений, в результате которых она была практически полностью обескровлена. Хотя реально управлять Церковью большую часть своего местоблюстительства он не мог — всего лишь восемь месяцев из двенадцати лет он оставался во главе церковной власти. Но и будучи арестованным, изолированным, он продолжал свое служение Предстоятеля Русской Церкви. И для всей Церкви имело огромное значение, насколько он будет тверд в отстаивании ее чести и достоинства. Ему предлагали различные компромиссы – и какие-то частные уступки власти, и более системные сдвиги в отношениях Церкви и атеистического государства. Предлагали даже выйти на свободу, вернуться к исполнению своих обязанностей в обмен на негласное сотрудничество с органами госбезопасности. Он от этого всего отказался — предпочитал страдать, но Церковь не предавать.
Митрополит Петр являл пример стойкости другим гонимым иерархам и священникам Русской Церкви. Собственно, его имя – Петр, или Кифа, как его звали в церковных кругах, «камень» — оказалось очень символичным. Он действительно стал «камнем» для Русской Церкви, который не давал ее врагам поколебать ее глубинные устои. Митрополит Петр, и еще будучи на свободе, и в заключении полностью продолжал ту линию, которой придерживался Патриарх Тихон.
С одной стороны, это неучастие в каких-либо политических выступлениях, в том числе антисоветских (патриаршая критика советской власти за ее многочисленные преступления здесь не в счет – она велась не с политических, а с духовно-нравственных позиций). С другой стороны, это отказ допустить власть к фактическому господству внутри Церкви, отказ превращать Московскую Патриархию в инструмент политической борьбы с неугодными советской власти церковными деятелями (с зарубежным Архиерейским Синодом, например). Иными словами, Церковь достаточно лояльна власти, но при этом она последовательно аполитична. Она не против советской власти, но она и не за эту власть. Здесь митрополит Петр был в полном смысле преемником Патриарха Тихона.
В этом плане митрополит Сергий (Страгородский), который стал управлять Церковью после митрополита Петра, повел себя иначе — не сразу, но, начиная с 1927 года, он от этой церковной аполитичности отошел. Новый курс митрополита Сергия ощутимым образом разошелся с тем курсом, который ранее проводили Патриарх Тихон, митрополит Петр, да и сам митрополит Сергий в первый год своего правления, в 1926 году. Это вызвало сильные нестроения в Патриаршей Церкви, и здесь фигура Патриаршего Местоблюстителя оказывалась особенно важна.
Священномученик митрополит Петр являлся в первую очередь духовным символом глубинного единства Русской Церкви. Зримым образом это проявлялось в том, что вплоть до 1937 года митрополит Петр продолжал поминаться за богослужениями во всех храмах Русской Церкви (естественно, не считая обновленческих и им подобных) — и сторонниками митрополита Сергия, и его оппонентами из так называемой правой церковной оппозиции (включая зарубежных «карловчан» и «евлогиан») митрополит Петр поминался как предстоятель Русской Православной Церкви.
Он не пошел на компромиссы, которые уронили бы достоинство Церкви. И не пошел на сотрудничество с теми силами, которые пытались Церковь уничтожить. Тем самым он являл пример для многих других епископов и священников – пример стойкости в чистоте Православия. Чистота Православия ведь не сводится к набору каких-то догматических формул, это в том числе и верность нравственному учению Православной Церкви. Здесь митрополит Петр был стоек до конца.
И, глядя на его подвиг, на подвиг его сподвижников, миллионы простых православных верующих оставались верными Церкви. Если бы во главе Церкви оказались люди порочные, как это мы видим на примере обновленческого раскола, храмы опустели бы сами собой и власти не составило бы большого труда одолеть такую опороченную организацию. Но во главе Русской Церкви оказывались, по милости Божией, великие святые – Патриарх Тихон, а за ним митрополит Петр. И это имело огромное значение. Та сила святости, которую они являли, оказалась превосходящей ту ненависть и злобу, которую обрушивали на Церковь ее враги.
https://pstgu.ru/news/main/10_oktyabrya_den_pamyati_svyashchennomuchenika_petra_polyanskogo/