Профессор ПСТГУ, многолетний член редколлегии Вестника ПСТГУ К. М. Антонов рассказывает про 95-й выпуск I серии: Богословие. Философия. Религиоведение:
"В разделе «Богословие» прот. Олег Давыденков предлагает портрет мелькитского интеллектуала XIII века: Макарий, архиеп. Синайский – малоизвестный, но весьма замечательный арабоязычный православный автор, писавший стилистически изящно и догматически точно одновременно.
Здесь же Артем Малышев, аспирант ПСТГУ, предлагает очерк о рецепции старой лютеранской кенотической христологии (которая у нас не то, чтобы хорошо известна, хотя для понимания наших братьев-лютеран необходима) в русском богословии – у архиеп. Феофана Прокоповича, свт. Иннокентия (Смирнова) и главным образом – в оригинальном истолковании соотношения Божественной и человеческой природ Христа у свт. Иннокентия Херсонского, автора знаменитых «Последних дней жизни Иисуса Христа».
Далее лютеранская тема продолжается статьей Елены Степановой, посвященной богословским основаниям скандинавской модели государства всеобщего благоденствия (прежде всего – в Дании) – в частности, как учение Мартина Лютера о «двух царствах», греховности человека и т.д. и их современные интерпретации отразились в идеологии скандинавской социал-демократии (и не только).
В разделе «Философия» - не менее интересно.
Алексей Гагинский отстаивает актуальный философский потенциал средневековой теории трансценденталий – единства истины, добра и красоты как базового основания мышления о сущем, упущенного уже Кантом. Автор отстаивает свою позицию в полемике с такими основоположниками современного мышления как Фр. Ницше и Л. Толстой, а в заключение апеллирует к Г. Урсу фон Бальтазару и его проекту теоэстетики: именно выпадение красоты ведет к отказу от добра, отступлению от истины и забвению бытия. Добавлю от себя: посыл мощный, хотя на место Бальтазара хочется поставить Вл. Соловьева – на которого, кстати, Бальтазар эксплицитно ссылается.
Но без русской философии не обошлось:
Виктория Антоненко рассматривает позднее творчество прот. С. Булгакова через призму учения об апокатастасисе, которое оказывается его ключевым моментом. София Божественная и тварная, боговоплощение, кеносис, парусия, смерть, время и вечность, проблема зла, адские муки и проч. – испытывается на прочность проблемой всеобщего спасения. Основание для такой возможности находится в личности Богочеловека, Его смерти и воскресении.
Раздел «Религиоведение» оказался в этот раз пуст, но в ближайших выпусках снова обещает быть полным.
Публикации.
Иван Фадеев и Дмитрий Шебалин публикуют очень интересный документ – написанное в Сокольнической тюрьме письмо экзарха российских католиков византийского обряда Леонида Федорова – личности замечательной и трагической – в котором автор весьма проницательно вскрывает сущность проводившейся советской властью антирелигиозной политики, смысл которой он видит в уничтожении пастырского авторитета духовенства, в превращении священника в исполнителя треб, а религии – в исключительно «частное дело» и через это – в окончательном раздроблении Церкви.
Ну и рецензии. Их довольно много.
Рецензия Антона Небольсина на работы немецкого исследователя Йоханнеса Штеттнера внешним образом посвящены древнехристинаскому латинскому поэту Коммодиану, а на самом деле – Апокалипсису, поскольку в центре внимания – эсхатология поэта, его отношение к хилиазму и вопрос о его рецепции новозаветного пророчества.
Михаил Грацианский предлагает обзор нового исследования, посвященного Халкидонскому Собору в контексте современных тенденций изучения этого эпохального события.
Пётр Михайлов – презентирует новое введение в изучение паламизма, которое его автор Норман Рассел рассматривает прежде всего как историю освобождения от идеологического (как критического, так и апологетического) конструирования паламизма в XX веке, что позволяет ему заново поставить ряд «больших вопросов», связанных с богословием Паламы.
Надежда Коренева предлагает очерк новой книжки посвященной теории иконы свящ. Павла Флоренского в контексте «визуального мышления» русской религиозной философии вообще. В своем мышлении, как бы оно ни было проблематично с чисто искусствоведческой (или чисто математической) точки зрения, Флоренский создает своего рода «религиозную современность», в которой вполне органично смотрятся самые передовые достижения современного искусства и современной науки.
И под занавес: рецензия Владислава Раздъяконова на одно из новейших исследований взаимоотношений христианства и научного натурализма под характерным названием: Science without God. Rethinking the History of Scientific Naturalism – основной месседж которого «заключается в том, что на протяжении истории, начиная со Средневековья и заканчивая современностью, методологический натурализм нисколько не мешал ученым быть последовательными теистами» – что подтверждается целой серией более или менее тщательных case-studies."